Читать книгу - "Жизни Анны. Мистический роман - Максим Яковенко"

Все выходные Анна провела в квартире, не принимая в гости Машу, не отвечая на звонки мамы. Главным результатом этих дней была прочитанная книга Майкла Ньютона с закладками и пометками на полях и одержанная победа над вирусом.

В понедельник утром Анна засобиралась в универ на последние пары в году. Прошлую неделю хотелось забыть, как дурной сон, и начать жить заново. Однако вместе с этим появилось чувство потери жизненной цели. Все, что было до сеанса регрессивного гипноза, отмерло: перестало радовать, быть интересным и, что самое страшное, иметь какую-либо ценность для дальнейшего существования. Учеба, получение диплома, исследование немецкого языка – то, что прежде формировало смысл жизни, утратило значение.

– Маш, тебе нравится наша учеба? – спросила Анна подругу на лекции.

– Ну, так. А что?

– Я, наверное, переведусь.

– Куда? Ты в себе? – громко сказала Маша, обратив на себя внимание.

– Я еще не знаю, правда, куда.

– Так, успокойся. Пиши лекцию давай. Уже через неделю забудешь про эти грешные мысли.

В современном мире, особенно в России, к студентам на втором курсе чаще всего приходит осознание, что они поступили не туда, куда стоило бы, чтобы получить образование. Вот так учишься, учишься, не спишь ночами весь первый курс, сдаешь страшную первую сессию, потом экзамены в начале лета, переходишь на второй курс и начинаешь понимать, что жизненные интересы и ценности не совпадают с выбранной специальностью.

Так и к Анне пришло это печальное понимание, что будущий диплом – всего лишь документ, нет, просто бумага, где прописана информация о потраченных годах юности, к предназначению и жизни в целом не имеющая никакого отношения.

После трех с трудом высиженных пар Анна решила прогулять четвертую. Спускаясь по лестнице к выходу, наткнулась на документоведа кафедры Валентину Степановну.

– А ты куда это собралась? Как же «Методика преподавания»?

– Я плохо себя чувствую, – соврала Анна.

– Еще не поправилась толком, а уже пришла. Франк говорил, что болеешь.

– Правда, он вам рассказывал?

– Конечно, он о тебе так переживает. Пойдем, я тебя напою чаем с малиновым вареньем, тебе сейчас это в самый раз.

Не имея ничего, чтобы отговориться и не идти, Анна последовала за Валентиной Степановной на кафедру.

Кафедра немецкой филологии походила на захламленную кладовую, где можно было найти старые, давно не читанные книги, карты с порванными краями, схемы с немецкими глаголами, выгоревшие от света портреты Гете, Шиллера и Канта. Огромные уже пожелтевшие стопки макулатуры, курсовые и дипломы, похоже, еще со времен Советского Союза торчали из шкафов, чьи дверцы не закрывались до конца из-за изношенности. В дальнем углу два сломанных, давно ставших музейными экспонатами принтера ожидали, когда их заберут на свалку или на выставку старины.

На расчищенный от студенческих рефератов стол Валентина Степановна выложила варенье в фарфоровой пиале с двумя миниатюрными ручками, печенье с корицей на большой тарелке с расписанной цветами каемкой и две чайные чашки из той же фарфоровой серии.